Беговые лошади. Сказки Cерафина. Сказка 4 - Эмилио Нейра
- Дата:20.06.2024
- Категория: Проза / Русская современная проза
- Название: Беговые лошади. Сказки Cерафина. Сказка 4
- Автор: Эмилио Нейра
- Просмотров:2
- Комментариев:0
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«На вид около двадцати. Или чуть больше. Кто их разберет этих латинос, сама знаешь, также как азиаты. По системе учета вообще интересно. Она проходит в списках postavizo, это те, кого принято считать без вести пропавшими. Значиться как убитая при последних штурмах Монолита, но вот что странно, место гибели – Западная Линия D.D.S. То есть там, где у них были барьерные автоматы, и где атаки проводили наши «волонтеры».
– Так там людей не было вообще, – заметила я тогда Коцепусу. – Только немногие из службы операционного сервиса, но женщины в этих службах вообще не проходят.
«Буйвол» бункеровался на Ортеге пятнадцатый раз, и пятнадцатый раз я после подьем-отрыва докладывала Коцепусу о том, что никого не нашла.
– Может, она в самом деле убита, как ты думаешь? Может, искать вообще некого?, – говорила я, с тоской вспоминая о своей награде.
– Не может, – уверенно отвечал Коцепус. Тут она где-то, смотри внимательно… Рой везде!
Хорошо сказано, думала я, ползая окуляром по этому аншлагу. Если бы я была военная разведка, или хотя бы полевая жандармерия… А так я всего лишь Красный Крест, мое дело кашу варить и по мискам шлепать. Единственная причина, которая заставляла меня торчать на аппарели часами, была обещанная награда. Очень хочется открыть маникюрный салон на Алленби, где будет висеть наградной лист к медали «Por conqista del suelo». Эта медаль, как и зубная боль – для всех. Ей награждают все стороны в этой войне, уникальный случай просто. И никого не смущает, что у твоего врага может быть точно такая же медаль. Наверное, так теперь принято и положено в нашем глобальном мире. Если уж ты попал на войну – воюй со всеми, а если угораздило тебя каким- то хреном отличиться – получай медаль как у всех. Раньше бы меня это задело, а теперь все равно. Там наградной фонд почти полтора миллиона. Хватит и на квартиру Яффо, и на салон.
– Уважаемая, мы закончили. – Хоккеист стоял внизу на пустой аппарели, щелкая щипцами.
– Помоги слезть, – сказала я, отдавая ему бинокль.
– Сорок два человека, и четыре «нонейма».
– Бабы есть? – спросила я, оглядывая хозяйским взглядом аппарель.
– Да какие там бабы, – сокрушенно сказал Хоккеист, пряча щипцы в кобуру. Есть, но они немытые какие-то… Вот ты мне скажи, чего они не мытые?
– Пепси! – крикнула я в темноту «Буйвола». Проси рулежную и поднимай аппарель.
– Если бы ты был с сиськами и без кулаков, то ты не только бы не мылся, но и ничего другого, друг Никарагуа… Потому что ты среди кучи агрессивно в половом смысле настроенных мужиков. Короче, это для самосохранения, понял?
– Примерно. – ответил он довольно уклончиво.
– Ты себе отобрал? – хихикнула я. Молодая? Или просто мытая?
– Нормальная!
– Сговорчивая?
– Покладистей некоторых…
– Рот закрой… Как звать?
– Не помню.– сказал он и понял, что дал маху. Марта, что ли…
Я остановилась.
– Старый, ты мне гляди… Лучше меня знаешь, что с «нонеймами» лучше того… нельзя.
– Да Марта, Марта ее звать… Сегунда.
– Пепси! – опять крикнула я.– Возьми шланг, отмой аппарель, вся заблеванная.
– И чем они только рыгать умудряются, я не пойму, у них там продуктов вообще нет…
– Почти у всех желудочная инфекция. Они лечатся бренди, пьют постоянно…
– А откуда берут?
– Армия дает…
– Идиоты!
Время подлета к нашему базовому «пятаку» я убивала «Румой», невинной и звонкой игрушкой, выложенной недавно на офицерском сервере. Обычно туда заходят такие как я – в режиме транспортного ожидания. Те, кто едет летит или сидя на заднице ждет неизвестно чего. Это была обычная скоростная головоломка, каких сотни в гражданском Интернете, но цензуру прошла именно эта.
Полчаса я отключив мозги, с упоением щелкала стеклянными ромбиками. Все наши пассажиры спали в грузовом боксе, изредка топал вдали по переходам Пепси, который был сегодня вахтенным. «Буйвол» мирно тащило по переходному конусу.
Квакнула и запищала подсветка випера. Коцепус уже уронил первую фразу. Это наш куратор из Управления Военной разведки, я с ним знакома еще с Перронта. Недавно отправила резюме, думаю сменить работодателя. А он, пользуясь случаем, устроил мне испытание. Предложил найти среди военнопленных одного – единственного человека, опираясь на прозвище и очень расплывчатое описание
KapralKlein
Видела?
Beirut
Нет. И это странно, как мне кажется…
KapralKlein
Ну говори…
Beirut
Женщины идут первыми. Я так распорядилась, почти все об этом знают на стадионе. Из всех, кто подходит к аппарели, я пропускаю в первую очередь женщин…
KapralKlein
Правильно…
Beirut
То есть в очереди, которая ближе всех к погрузке, сидит много женщин… Я всех рассматриваю в бинокль, как в микроскоп. Все время погрузки. А ее нет.
KapralKlein
Можно и не заметить. Они все друг на друга похожи, все как мешки, одинаковые.
Beirut
Нет. Я бы ее узнала.
KapralKlein
Хорошо, что будем делать?
Beirut
Ничего не будем делать. Грузим дальше. Я думаю, ее нет в лагере. Я думаю, ей давно, лучше чем нам.
KapralKlein:
Чего?
Beirut:
– ) Я думаю, что мы ищем покойника..
KapralKlein:
Исключено.
Beirut:
Как скажешь. Завтра может все проясниться.
Kapral Klein:
Я бы хотел пройтись по твоему резюме. Есть вопросы.
Beirut
Сейчас? Хорошо.
Kapral Klein:
Ты была в выездной экспедиции Института на Порции, правильно?
Beirut:
Ну да.
Kapral Klein:
Скажи, а твоя научная группа как называлась? По внутренней терминологии Института
Beirut:
Это закрытая информация.
Kapral Klein:
Мой допуск устроит?
Beirut:
Ладно…«Берег-4». По количеству участников.
Kapral Klein:
Четверо? Не пять? Ясно. До связи.
«РУМА» опять вкрадчиво зазвенела разноцветными хрусталиками. Заполняя очередной ряд, я опять вспомнила стадион, туман грязного пара и сотни тусклых взглядов.
«Буйвол» аккуратно шел по конусу.
Альберт Холл, Малярийный с Юга
«Пятак» – это наша площадка подскока. Термин заимствован у вертолетников, это то место с какого они начинают чего-то там боевым образом маневрировать. Наш «пятак» – это пятнадцать квадратных километров в пустыне, в секторе Западный Эмбер, оборудованный для переброса техники и солдат. Раньше он принадлежал 9 Горнорудной компании, потом его захватила 13-я, та самая, что начала войну, потом отбила Директория, и стала использовать как склады и военный аэродром. Пару лет назад тут клубились такие бои, что до сих пор пыль висит в верхних слоях местной атмосферы, едва пропуская солнечный свет. Поэтому здесь довольно холодно, мрачно, но уже давно спокойно.
На широкой стене склада со времен боев осталась размашистая надпись:
«78 огнебат – сосите, черти!». Какой-то солдатик в упоении очередной победы разрисовал стену, сам исчез неведомо где и когда, а надпись осталась гореть в прохладном воздухе Эмбера.
Мы выгружаем на своей площадке доставленных комбатантов, и за ними приходит огромный автобус. Автобус составлен из трех вагонов, которые соеденены резиновой такой гармонью. Почему- то он такой огромный, будто возил жирафов и старый, будто возил их давным – давно. Когда он приближается к нашей площадке, кажется, будто кто – то наверху за веревку тащит гигантский протез ноги. Это выглядит очень скорбно под прозрачно – серым ледяным небом. Мы прозвали его «Малярийный с Юга» – или проще «Малярийный», «Малярия». Пепси обзывает его уважительно «Альберт Холл».
Колонна привезенных нами пленных двигается к остановке – самой настоящей автобусной остановке с козырьком, которая чудом сохранилась вместе с куском широкой асфальтовой дороги. Там их уже принимает водитель по нашему списку, и везет неведомо куда. Шучу, конечно, везет он их на отправку по домам, к лифту «ПРИНЦ ФИЛИПП». Там, наверху за слоем облаков бункеруется «Штефан Прайд», вот туда- то и грузят всех пленных.
Никарагуа после разгрузки показал мне на штабель плоских ящиков с военной маркировкой.
– Они их не убрали, Дорка.
– Вижу, – сказала я скозь зубы.
– Вот суки.
Штабель совсем недалеко, рядом с ним вагончик, турель с поникшим пулеметиком, и два «волонтера», играющих в нарды. Этот штабель портит мне все настроение уже какой день.
«Волонтеры» спокойно дождались нашей бункеровки, проводили взглядом Малярийного С Юга и не спеша пошли к аппарели, загребая ботинками тяжелую цементную пыль.
- Перед вратами жизни. В советском лагере для военнопленных. 1944—1947 - Гельмут Бон - О войне
- Четвертый эшелон - Эдуард Хруцкий - Детектив
- Волшебное облако - Патриция Уилсон - Современные любовные романы
- Владыка морей - Эмилио Сальгари - Прочие приключения
- Спецы: охота за головами - Елена Рабецкая - Научная Фантастика